Воскресение
В Светлое Христово Воскресение, когда по всей Греции повсюду слышится: «Христос анести!», а в ответ: «Алитос анести!», царит веселье, звучит музыка, люди поют и танцуют, и обязательно выезжают на пикник, чтобы зажарить на углях молодого барашка, мы покидали Элладу. С привкусом магрицы во рту, приготовленной Ольгой в честь самого главного в Греции праздника, с бутылками семизвездочной «Метаксы», и с чем-то необъяснимо приятным в головах и сердцах, мы надолго прощались с нашим замечательным спутником.
Мы улетали теплым солнечным утром, уже зная о том, что в Москве нас ждет минусовая температура и нешуточная метель. Радовало одно — в Шереметьево нас встретят с той же радостью и теплотой, с какой встречали здесь, в Афинах.
Когда в иллюминаторе проплыли острова Северных Спорад, и показался трезубец Халкидиков с оранжевым пятном Салоников, красивые гречанки-стюардессы вместе с горячим питанием выдали нам крашеные яйца:
— Христос анести!
— Алитос анести! — невесело ответил Дима. Я промолчал и снова посмотрел в иллюминатор. Внизу, совсем рядом под крылом, белоснежными шапками, плотно посажеными на макушки, под лучами апрельского солнца сияли Родопи. Греция закончилась.