Вторник. Фермопилы — Астрос
Проснулись мы засветло. Мне так вообще не пришлось просыпаться, просто потому что я и не засыпал вовсе. Море впечатлений плюс свежий воздух — всё это подействовало на меня возбуждающе. Какой может быть сон, когда ты глубоко за полночь вместо усталости чувствуешь реально ощутимый прилив сил? Я спустился вниз с синяками под глазами. Ставрос сидел на том же месте, где мы его оставили ночью, как будто и не уходил вовсе. Он опять пил кофе, мы торопливо присоединились. Надо было спешить. Мара сварила на завтрак яйца с такими ярко-оранжевыми желтками, что мы неприлично долго разглядывали внутренности такого, казалось бы, знакомого продукта. Очевидно, в пост греки яйца едят. Я тоже съел яйцо, но от парного козьего молока отказался, испугавшись пить его в дорогу. Мало ли… Дорога длинная, а пища непривычная. Естественная. Без консервантов и пищевых добавок. Впрочем, с туалетами в Греции все в полном ажуре: любое заведение общественного питания, будь то брызжущий неоновыми огнями ресторан или маленькая таверна в горах, работают с условием предоставления санузла для всех страждущих. Поэтому каждый страждущий здесь обрящет.
Прощались мы недолго — длинные церемонии ни к чему. В конце концов, пора Маре отдохнуть от нас.
Ставрос сел за руль Фиата, и тот, жужжа малолитражным двигателем, в предрассветной мгле стал красться к морю. Снова в порт. Но на этот раз я не собирался глазеть на проплывающие мимо острова — поднявшись на борт, я завалился спать на носу катера.
Сон был недолгим, скорее дрёма. Меня растормошила Ольга — мы вернулись в Агиос Константинос, где недалеко от причала на одной из улиц стоял наш припаркованный Ниссан. Пошатываясь на причале, обвешанный сумками, я ждал, когда Ольга подгонит авто к моим ногам, чтобы бросить свою и чужую ношу, которая тянула, в багажник и завалиться спать на задних сиденьях. Но сон опять как рукой сняло. Очевидно, перспектива окунуться в минеральные источники меня возбуждала. Ведь я никогда не купался в природной горячей воде. А она оказалась действительно горячей! Пар огромным облаком поднимался от подножья горы. Мы с Димой быстро разделись и окунулись в горячие серные потоки! О-о! Это нечто… Это непередаваемое блаженство!
Хотя, если задуматься, все это здорово напоминало купание в разрушенном бассейне «Москва».
Когда мы выехали на автостраду Салоники — Афины и помчались в направлении Коринфа, я расчесывая мокрые волосы, спросил у Ольги:
— Как правильно называется это место?.
— Фермопилы — горячие ворота… Как раз из-за обилия тёплых серных целебных источников, — последовал её ответ.
Я прикусил язык. Ведь это были именно те Фермопилы — некогда узкий проход между склонами Каллидромос и Ламийским заливом, где отряд царя Леонида героически погиб, сдерживая полчища персидского царя Ксеркса. Где-то рядом с местом для целебного купания когда-то сражались мужественные спартанцы, и где-то рядом было надгробие Леонида. Где-то рядом… Я об этом не задумывался… Но я бы сходил… Я бы иначе посмотрел… Я бы…
Горячая вода разморила меня. Я задремал. Ненадолго. Тогда я не знал, что за всё время путешествия выспаться мне суждено лишь единожды, в предстоящую ночь.
Мы неслись по скоростной трассе в городок Астрос на Пелопоннесе. Через Коринфский канал мимо фаст-фудов Аргоса, рыбацких лодок Нафплио, бензоколонок Триполи, апельсиновых рощ Аскоса.
Солнце уже садилось, когда мы прибыли на место. Небольшая вилла в окружении апельсиновой рощи — наш временный дом. Его хозяин — Янис Фуфас — надежный мужчина средних лет, очень солидный, уравновешенный, вызывающий кроме уважения, искреннюю симпатию. Мы вручили третий сувенирный комплект — бутылку водки и пасхальную открытку и были приглашены на вечер в таверне. Но до назначенной встречи ещё было время, которое было посвящено небольшой автомобильной прогулке по окрестностям Астроса.
Однако катались мы недолго, не решаясь отъезжать далеко от города из опасений опоздать на встречу. Впрочем, и по причине того, что день, проведенный на колесах, немного утомил нашу маленькую компанию. Завернув по дороге в магазин и прикупив продуктов и напитков на поздний ужин и завтрак, в сумерках мы закончили прогулку на вершине, откуда открывалась необыкновенная панорама — вечерний бриз как угли на дне широкой чаши раздувал огни города, лежащего у подножия высоких гор. Солнце скрылось. Нас ждал ужин.
Мы ошиблись, полагая, что этот вечер проведем в баре за скромной трапезой, просматривая спортивный телеканал. Здесь, в баре, указанном как место встречи, мы просто ждали «русскоязычное подкрепление» в лице Иры Адзинаки, украинской девушки, выбравшей мужа среди местных греков и осевшей в Астросе. Она была приглашена на вечер Янисом для выполнения роли переводчика.
Ждали мы совсем недолго. Но за это время Милан сыграл в ничью с Баварией, а московское «Динамо» позорно «слило» «Панатинаикосу», чем помогло нам, коротающим время в окружении греческих болельщиков, избежать щекотливой ситуации.
Наконец, появилась Ира. С мужем. С греком. Ира выглядела… э-э… немного вульгарно.
Стол в соседней таверне был накрыт роскошно. Было всё: кальмары, осьминоги, рыба, креветки, пиво, узо, вино… Становилось ясно, что запланированный поздний ужин на вилле, скорее всего, не состоится. Говорили обо всем, кроме дел. Особенно поражала Ира, видимо, истосковавшаяся по крепким русским словам, так и сыпавшимся из её ярко напомаженных уст.
— Почему бы нам не сказать слово «пи*да», если мы хотим его произнести, — вещала украинская эмигрантка. — Вот я хочу и говорю: пи*да. Ну? Сказала ведь!
— Ну-у, сказала, — соглашались мы.
— А кто тут ещё скажет? Некому больше! — не унималась Ира, чуть ли не выскакивая из своей мини-юбки.
— Не-екому… — мы пытались выдавить из себя подобие жалости.
Действительно, местные ни слова не понимали по-русски. Мы выражали свои мысли более-менее культурно, и изо всех сил старались фильтровать её речь. Хоть нам это кое-как и удавалось, однако к концу встречи все были окончательно вымотаны. Хотелось домой. В сад. К Фуфасу.
А дома нас ждал растопленный камин и старая добрая Метакса. Так закончить день было величайшим счастьем для нас. Здесь и сейчас говорили только мы. О чем-то своем, близком: о людях, о судьбах, о нравах, о жизни в городах и на природе. И о том, что нас ещё ожидает в пути. Лениво, как коты, потягиваясь перед открытым огнем, изредка щелкающим цитрусовыми поленьями, мы медленно погружались в объятия Морфея.